- Сколько мне нужно платить, чтобы откупиться от тебя? Я хочу вернуть себе свою жизнь,
читать дальше- голос ее дрогнул, на секунду пропав совсем, но она продолжила говорить, задыхаясь от собственных слов. – Назови цену! Скажи, что мне нужно сделать!
Его поразило невозможное сочетание ярости, гнева и слез, которыми были полны ее глаза. Личико бледное, губы кривятся, словно им больно от произносимых слов. Она смотрела прямо ему в глаза и в них было столько… Опасное желание увидеть то, чего там быть не может. Зачем ему ее любовь? Он никогда не хотел ничьей любви. Преданности, страха, уважения, подчинения, но не любви… Зачем ему ее любовь? Но вот она шагнула еще ближе, ее руки вцепились в его польто; чтобы смотреть ему в глаза, ей пришлось запрокинуть голову. От этого движения слезы, с таким трудом сдерживаемые, вырвались и прочертили на бледной щеке мокрую дорожку. Ее голос стал тихим, почти как шепот:
- Чего ты хочешь? Признания, что победил? Ты одержал победу, которая, я уверена, была тебе не нужна, - голос снова прервался, но три слова, произнесенные как выдох, он услышал. – Я люблю тебя. Я тебя ненавижу, презираю, я желаю тебе смерти… но я люблю тебя, - ее лицо перекосило, как от боли, слезы безнаказанно стекали по щекам, уничтожая макияж, из ее горла вырвался всхлип, словно ее пытали; мужчина почувствовал, как земля уходит из под ног, он должен презрительно рассмеяться на ее слова, но он молчал, боясь дышать, только бы не спугнуть ее признания. – Я люблю тебя так, что если мое желание исполнится и ты умрешь, я последую за тобой, так, что когда ты женишься на одной из своих молодых породистых кобылок, я стану твоей любовницей… служанкой… рабыней, лишь бы быть с тобой. Я жить без тебя не могу, я люблю тебя так сильно, что мне трудно дышать, когда тебя нет рядом… И я пытаюсь от этого убежать, а ты меня не отпускаешь!
Она по-прежнему смотрела прямо ему в глаза, похожая на панду с растекшейся тушью, с волосами, подобными разворошенному гнезду, только слепой мог назвать ее сейчас красивой. Но он понял, что пропал, вопреки всякой логике и разуму он ей верил, он никогда не скажет ей тех же слов и не потому, что это неправда, а потому что… у него не хватит смелости так подставиться, как это сделала она. Если уж падать в грязь, то по собственным правилам и с высоко поднятой головой. Он должен был что-то сказать но он онемел, его ладони накрыли ее кулачки, сжимавшие его пиджак, и… он молчал. Он как под гипнозом смотрел в глаза этой девушке и чувствовал себя единственным на свете, столько там было любви и искренности, но вот ее лицо мгновенно изменило выражение – слезы в глазах высохли, брови иронично поднялись, а губы, презрительно изогнувшись, произнесли:
- Это ты хочешь от меня услышать? – увидев, как он побледнел, она зло рассмеялась и почти выплюнула, сбрасывая его руки со своих: - О, неужели ты мне поверил? Уж кто-кто, а ты бы должен знать – тебе я такое никогда не скажу. (c)